Лучшие стихи на конкурс чтецов для детей 4 класса

Стихи

В данном разделе собраны Лучшие стихи на конкурс чтецов для детей 4 класса. Они все на разные по смыслу и размеру, но все достаточно просты для понимания, что делает их легкими для заучивания. Стихи в данном разделе очень интересны и разнообразны.

В белоснежном платье, как снежинка,
То ли в гости, то ли в отчий дом,
Шла девчонка вьющейся тропинкой
И несла букет живых цветов.
Стройная, как тополь серебристый,
Весела, как звонкий ручеек,
Что-то нежно ей шептали листья,
Улыбался каждый лепесток.
Шла и пела голосом счастливым
Вторила ей музыка весны,
И кругом светлее становилось
От сверкавшей платья белизны.
Что-то замаячило в сторонке,
И, жестко брошенной рукой,
К платью белоснежному девчонки
Вдруг прилип с травою грязный ком.
Словно ничего не понимая,
Девочка рассматривала грязь,
И мальчишка, руки потирая,
Нагло улыбался, щуря глаз.
Не всплакнула, не назвала хамом
Гордого виновника в ответ,
А с улыбкой светлой хулигану
Бросила душистый свой букет.
И мотнув короткой рыжей стрижкой
(Сердце есть и у озорника),
Отбежал пристыженный мальчишка
С пересохшей грязью на руках.
Если злые люди в вашей жизни
Вдруг оставят грязные следы,
Вы подобно девочке-снежинке
Бросьте в них прощения цветы.
***
Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую спину:
— Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину.
Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.
Собака не взвыла ни разу.
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.
Старик у вокзального входа
Сказал:- Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы…
А то ведь простая дворняга!
Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык, потоптался
И ринулся в непогодь ночи.
В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали…
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.
Не ведал хозяин, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит задыхаясь!
Споткнувшись, кидается снова,
В кровь лапы о камни разбиты,
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой!
Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело,
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела…
Труп волны снесли под коряги…
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце — чистейшей породы!
***
Беспощадный выстрел был и меткий.
Мать осела, зарычав негромко,
Боль, веревки, скрип телеги, клетка…
Все как страшный сон для медвежонка…
Город суетливый, непонятный,
Зоопарк — зеленая тюрьма,
Публика снует туда-обратно,
За оградой высятся дома…
Солнца блеск, смеющиеся губы,
Возгласы, катанье на лошадке,
Сбросить бы свою медвежью шубу
И бежать в тайгу во все лопатки!
Вспомнил мать и сладкий мед пчелы,
И заныло сердце медвежонка,
Носом, словно мокрая клеенка,
Он, сопя, обнюхивал углы.
Если в клетку из тайги попасть,
Как тесна и как противна клетка!
Медвежонок грыз стальную сетку
И до крови расцарапал пасть.
Боль, обида — все смешалось в сердце.
Он, рыча, корябал доски пола,
Бил с размаху лапой в стены, дверцу
Под нестройный гул толпы веселой.
Кто-то произнес: — Глядите в оба!
Надо стать подальше, полукругом.
Невелик еще, а сколько злобы!
Ишь, какая лютая зверюга!
Силищи да ярости в нем сколько,
Попадись-ка в лапы — разорвет! —
А «зверюге» надо было только
С плачем ткнуться матери в живот.
***
Омский госпиталь…
Коридоры сухие и маркие.
Шепчет старая нянечка:
«Господи!
До чего же артисты
маленькие…»
Мы шагаем палатами длинными.
Мы почти растворяемся в них
с балалайками,
с мандолинами
и большими пачками книг.
Что в программе?
В программе – чтение,
пара песен
военных, правильных…
Мы в палату тяжелораненых
входим с трепетом и почтением.
Двое здесь.
Майор артиллерии
с ампутированной ногой,
в сумасшедшем бою
под Ельней
на себя принявший огонь.
На пришельцев глядит он весело…
И другой –
до бровей забинтован, —
капитан,
таранивший «мессера»
три недели назад
над Ростовом.
Мы вошли.
Мы стоим в молчании.
Вдруг
срывающимся фальцетом
Абрикосов Гришка отчаянно
объявляет начало концерта.
А за ним,
не вполне совершенно,
но вовсю запевале внимая,
о народной поём,
о священной
так,
как мы её понимаем.
В ней Чапаев сражается заново,
краснозвёздные мчатся танки.
В ней шагают наши
в атаки,
а фашисты падают замертво.
В ней чужое железо плавится,
в ней и смерть отступать должна.
Если честно признаться,
нравится
нам
такая война!
Мы поём.
Только голос лётчика
раздаётся.
А в нём – укор:
— Погодите…
Постойте, хлопчики…
Погодите…
Умер
майор… —
Балалайка всплеснула горестно.
Торопливо,
будто в бреду…
…Вот и всё
о концерте в госпитале
в том году.
***
Русская культура — это наша детская
С трепетной лампадой, с мамой дорогой.
Русская культура — это молодецкая
Тройка с колокольчиком, с расписной дугой.
Русская культура — это сказки нянины,
Песня колыбельная, горькая до слез.
Русская культура — это разрумяненный,
В рукавицах-варежках, Дедушка Мороз.
Русская культура — это кисть Маковского,
Мрамор Антокольского, Лермонтов и Даль,
Терема и маковки, звон Кремля Московского,
Музыки Чайковского сладкая печаль.
Русская культура — это дали Невского
В серо-белом сумраке северных ночей,
Это — радость Пушкина, горечь Достоевского
И стихов Жуковского радостный ручей.
Русская культура — это все, чем славится
Со времен Владимира наш народ святой.
Это наша женщина — русская красавица,
Это наша девушка с чистою душой.
Русская культура — наша жизнь убогая
С вечными надеждами, с замками во сне,
Русская культура — это очень многое,
Что не обретается ни в одной стране.
***
Приехавшей из Африки девчушке
Советский мальчуган показывал игрушки.
Их было много – разных, заводных,
И самолет был тоже среди них.
Так, с незнакомой девочкой играя,
Малыш взял в руки этот самолет,
И, летчиком себя воображая,
Изобразил по комнате полет.
Но девочка, что до сих пор молчала,
Упала на пол вдруг и что-то закричала.
И голову ручонками прикрыв,
Лежала так, боясь услышать взрыв.
Нет, девочка при этом не играла,
Она играть в такое не могла,
Она уже под бомбами была
И слишком рано детство потеряла.
… Над облаками, развернувшись круто,
Заученно держа в руках штурвал,
Пилот-убийца в небе над Бейрутом
Пустил ракету на жилой квартал.
И эта беспощадная ракета,
Одна из многих пущенных ракет,
Убила гениального поэта,
Который прожил только восемь лет.
Война, известно, жертв не выбирает,
И без пощады, руша и губя,
В ее огне и гении сгорают,
Еще не проявившие себя.
***
Красные гвоздики,
Как слезы тех далеких страшных лет.
И ветеранов праведные лики,
Особенно, которых больше нет.
Когда опять подходят даты эти.
Я почему-то чувствую вину —
Все меньше вспоминают о Победе,
Все больше забывают про войну.
Идут по телевизору парады,
Горят в архивных фильмах города.
Тем, кто остался, раздают награды.
И кажется, что было так всегда.
Война еще исчезнуть не готова.
Те годы — миллионы личных драм.
А потому, давайте вспомним снова
Всех тех, кто подарил Победу нам.
Когда гулять, на майские, поедем,
Веселые, довольные вполне,
Давайте скажем что-то о Победе
И вспомним, хоть немного, о войне.
***
Лошади умеют плавать,
Но не хорошо, не далеко
«Глория» по-русски значит «Слава»
Это вам запомнится легко
Шел корабль своим названьем гордый,
Океан стараясь превозмочь.
В трюме, добрыми качая мордами,
Тысяча лошадей стояли день и ночь.
Тысяча лошадей, подков четыре тысячи
Счастья всё ж они не принесли —
Мина кораблю пробила днище
Далеко далеко от земли.
Люди сели в шлюпки, в лодки сели,
Лошади поплыли просто так,
Что им было делать если
Не нашлось им места в шлюпках и плотах.
Плыл по океану рыжий остров,
В яблоках плыл остров и гнедой…
Им сперва казалось, плавать это просто
Океан казался им рекой.
Но не видно у реки той края
На пределе лошадиных сил
Вдруг заржали кони, возражая,
Тем, кто в океане их топил.
Кони шли ко дну и тихо ржали
И пока на дно все не ушли
Вот и все, а все-таки мне жаль их
Рыжих, не увидевших земли.
***
Огромное небо
Об этом,
товарищ,
не вспомнить нельзя.
В одной эскадрилье
служили друзья.
И было на службе
и в сердце у них
огромное небо —
одно на двоих.
Летали,
дружили
в небесной дали.
Рукою до звёзд
дотянуться могли.
Беда подступила,
как слёзы
к глазам, —
однажды в полёте
мотор отказал.
И надо бы прыгать —
не вышел
полёт.
Но рухнет на город
пустой самолёт!
Пройдёт,
не оставив живого следа.
И тысячи жизней
прервутся тогда.
Мелькают кварталы,
и прыгать
нельзя!
«Дотянем до леса, —
решили друзья, —
подальше от города
смерть унесём.
Пускай мы погибнем,
но город спасём…»
Стрела
самолета
рванулась
с небес!
И вздрогнул от взрыва
берёзовый лес!..
Не скоро поляны
травой
зарастут…
А город подумал:
«Ученья идут…»
В могиле лежат
посреди тишины
отличные парни
отличной страны.
Светло и торжественно
смотрит на них
огромное небо —
одно
на двоих.
***
Удачи вам, сельские и городские
Уважаемые учителя!
Добрые, злые и никакие
Капитаны на мостике корабля.
Удачи вам, дебютанты и асы, удачи!
Особенно по утрам,
Когда вы входите в школьные классы,
Одни – как в клетку,
Другие – как в храм.
Удачи вам, занятые делами,
Которых не завершить всё равно.
Крепко скованные инструкций кандалами
И окриками из РОНО.
Удачи вам, по-разному выглядящие,
С затеями и без всяких затей,
Любящие или же ненавидящие
Этих – будь они трижды! – детей…
…Вы знаете,
Мне по–прежнему верится,
Что, если останется жить земля, —
Высшим достоинством Человечества
Станут когда–нибудь учителя!
Не на словах, а по вещей традиции,
Которая завтрашней жизни под стать,
Учителем надо будет родиться.
И только после этого стать!
Он, даже если захочет, не спрячется:
На него, идущего ранней Москвой,
Станут прохожие оборачиваться,
будто на оркестр духовой!
В нём будет мудрость талантливо–дерзкая.
Он будет солнце нести на крыле…
Учитель – профессия дальнего действия,
Главная на Земле.
***
Говорят, нынче в моде седые волосы,
И «седеет» безумно молодость.
И девчонка лет двадцати
Может гордо седою пройти.
Но какому кощунству в угоду,
И кому это ставить в вину.
Как нельзя вводить горе в моду,
Так нельзя вводить седину.
Память, стой, замри! Это надо.
То из жизни моей — не из книжки…
Из блокадного Ленинграда
Привезли седого мальчишку.
Я смотрела на чуб с перламутром
И в глаза его очень взрослые.
Среди нас он был самым мудрым,
Поседевший от горя подросток.
А ещё я помню солдата.
Он был контужен взрывом гранаты.
И оглох… И навек онемел…
Вот тогда, говорят, поседел.
О, седая и мудрая старость.
О, седины неравных боёв.
Сколько людям седин досталось
От неотданных городов.
А от тех, что пришлось отдать —
Поседевших не сосчитать.
Говорят, нынче в моде седИны…
Нет, не мода была тогда:
В городах седые дымины,
И седая в селе лебеда.
И седые бабы-вдовицы,
И глаза, седые от слёз,
И от пепла седые лица
Над холмом поседевших берёз.
Пусть сейчас не война… Не война…
Но от горя растёт седина.
… Эх ты, модница, злая молодость.
Над улыбкой седая прядь…
Это даже позоже на подлость…
За полтинник седою стать.
… Я не против дерзости в моде,
Я за то, чтобы модною слыть.
Но седины, как славу, как орден
Надо, выстрадав, заслужить!…
***
Тот не считается красивым,
В ком нет душевной красоты…
Смеялись розы над крапивой,
Кривя карминовые рты:
— Подумаешь, какая цаца!-
Сказала ей одна из роз.
— Кому нужна ты, разобраться?
А на меня великий спрос.
Я людям радость приносила,
Я на груди у них цвела.
— А я людей в войну кормила
И тем довольная была.

Оцените статью
Стихи
3 2 голоса
Рейтинг статьи
Подписаться
Уведомить о
guest
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
0
Как тебе стихи? Напиши!x